Выходные данные печастной версии: Опубликовано в сб.: Гражданский форум - Санкт-Петербург № 3. СПб, 2003 с.190-198
Коды классификаторов:
ББК
ПОЛИС
Публичная политика
66 Политика. Политическая наука
17.0.3 Политический анализ и прогнозирование. Принятие политических решений. Политическое консультирование.
17.0.3 Эксперты и экспертное сообщество
Публикация Центра "Стратегия"
Александр Сунгуров
Экспертное сообщество: в поисках себя
(Опубликовано в сб.: Гражданский форум - Санкт-Петербург № 3. СПб, 2003 с.190-198)
Третий Университетский гражданский форум, который состоится в апреле 2003 г. уже становится неслучайным событием. Начиная с первого Университетского форума в СПб (декабрь 2000 г.), его основной целью является вовлечение университетского, академического сообщества в процесс осмысления общественных сдвигов, а также более активного участия в этих сдвигах. Гражданский форум в Москве (ноябрь 2001 г), хотя и близкий по названию, представлял другой проект – непростой процесс поиска новых форм сотрудничества власти и структур гражданского общества, прежде всего, сообщества неправительственных организаций. В определенном смысле продолжением Московского гражданского форума стал Тольятинский диалог (ноябрь 2002 г.), в рамках которого состоялась Экспертная конференция «Год после гражданского форума: предварительные , результаты», на которую собралась существенно более узкая часть лидеров НКО и близких к ним политиков. Уже в ходе этой конференции среди ее участников развернулась дискуссия о том, что же представляет собой общественная экспертиза, и экспертиза вообще, а после Тольятинского диалога эта дискуссия продолжилась в пространстве Интернета.
Как мне кажется, эта тема обязательно будет обсуждаться и на Третьем Университетском форуме в Петербурге, поэтому я надеюсь, что эти заметки окажутся полезными для его участников. Основанием для их появления стало как мое непосредственное участие во всех перечисленных выше встречах, так и появившиеся ранее наши работы, посвященные анализу развития фабрик мысли и центров публичной политики [1]. Действительно, что есть Фабрики мысли как не организационная форма существования высококвалифицированных экспертов?
Толчком для дискуссии стало наверное само название конференции в рамках Тольятинского диалога – Экспертная конференция. А раз так, то все участники этой конференции – эксперты. Осталось только понять – в чем именно они эксперты? Ответ, казалось бы, лежит на поверхности – эксперты в делах общества, т.е. общественные эксперты. А сам процесс обсуждения ими вопросов развития гражданского общества – это общественная экспертиза.
Автор этих строк придерживается, однако, несколько иной точки зрения.
1. Что такое «общественная экспертиза?»
Прежде всего, стоит определиться с понятиями. Согласно Словарю русского языка С.И.Ожегова, эксперт это специалист, делающий заключение при рассмотрении какого-либо вопроса, а экспертиза - рассмотрение какого-либо вопроса экспертами для дачи заключения. Заключение экспертов, в свою очередь, используется при принятии решения, лицами, на то уполномоченными – например, судьями, в случае судебной экспертизы, консилиумом врачей, в случае экспертизы врачебной и т.д. Иными словами, эксперты приглашаются кем-то, кто имеет право принимать определенные решения (ЛПР – лица (или органы), принимающие решения), и кто нуждается в выводах и рекомендациях специалистов для принятия наиболее верного решения. Рассматривая управление, в том числе и политическое, как процесс принятия решений в условиях неопределенности, мы может определить функцию экспертов как функцию сужения разумного интервала возможных решений. При этом ЛПР несут ответственность за последствия принятых решений, а эксперты – как правило, нет.
Второй аспект проблемы – откуда берутся эксперты? Может ли какой-то специалист сам себя назвать экспертом? Мне кажется, нет. В этом смысле, эксперт – это тот специалист, кого определенная организация привлекает для проведения экспертизы, т.е. для подготовки заключения по определенному вопросу. Поэтому корректнее говорить не об эксперте вообще, а о эксперте определенной организации по определенному вопросу. Например, автор этих строк является экспертом фонда Евразия, которого фонд привлекает для оценки выполненных проектов, и являлся экспертом СПб отделения ИОО по оценке проектов заявок.
Практика последних лет показывает, что экспертами также называют и специалистов, привлекаемых для участия в каких-то семинарах или конференциях, которые делаю сообщения о своем опыте, а также комментируют выступления других участников конференции. Например, автор этих строк приглашался различными подразделениями Совета Европы как специалист в области развития института Омбудсмана и общественных инициатив по предупреждению коррупции. И здесь также нужно говорить о том, кем приглашается эксперт и экспертом в какой области он является.
Таким образом, сегодня эксперт может и не участвовать непосредственно в официально оформленной процедуре экспертизы, но в любом случае подразумевается его выступление и оценка (в виде комментариев) выступлений других участников какого-либо форума специалистов.
Рассмотрим теперь типы экспертиз. Прежде всего, их можно квалифицировать по заказчику – например, ведомственная, правительственная, межведомственная, парламентская, судебная, экспертиза, заказанная грантодающим фондом или частной корпорацией и т.д.
Во-вторых, ее можно разделять по профессиональному полю – медицинская, правовая, лингвистическая и т.д
Третий критерий – это степень открытости, публичности экспертизы. Она может быть открытой, а может быть и закрытой, или даже засекреченной, в зависимости от конкретных обстоятельств ее проведения.
Выделяют также внутреннюю и внешнюю экспертизу, когда эксперт не является сотрудником организации, о том или ином направлении деятельности которой следует сделать заключение.
Так как экспертная работа является серьезной и ответственной, то она требует и соответствующей оплаты. Однако в некоторых случаях возможна и волонтерская работа экспертов, в частности, когда проблема экспертизы затрагивает гражданские позиции экспертов (например, экологические последствия прокладки каких-либо магистралей).
Наконец, можно разделять профессиональную, качественную, ответственную экспертизу и непрофессиональную, некачественную, безответственную экспертизу.
Рассмотрев возможные критерии для выделения различных типов экспертиз и экспертов, постараемся понять, что же может означать термин «общественная экспертиза».
Если определение «общественная» трактовать как синоним слова «волонтерская», т.е. бесплатная, то это ничего не говорит о качестве экспертизы. Кроме того, возвращаясь к Экспертной конференции в Тольятти, большинство ее участников работают не только волонтерски.
Если же определение «общественная» относить к полю экспертизы, т.е. к развитию российского общества и к деятельности в нем неправительственных организаций, то здесь экспертами могут быть и сотрудники государственных учреждений, и представители науки, и специалисты неправительственных организаций. Претензии же только представителей НКО на роль экспертов в области развития общества, на мой взгляд, неуместны.
Можно также попытаться обсуждаемое понятие разместить по критерию заказчика – т.е. общественная экспертиза – эта такая экспертиза, которая заказывается общественной организацией. Но это чрезвычайно сузит этот термин, и сюда попадет например, и аудит финансовой дельности НКО.
Возможно, под общественной экспертизой некоторые понимают экспертизу вопросов, имеющих общественное, гражданское звучание. Но кто имеет полномочие определить, имеет ли какой-либо вопрос общественное звучание? Кроме того, решения общественных проблем могут искать и чисто государственные специалисты по заказу госорганов.
Мне кажется., что под общественными экспертами многие участники конференции в Тольятти понимали самих себя, исходя из того, что их пригласили для участия в конференции, которую назвали Экспертной. И неявно предполагалось разделение по линии: общественная – профессиональная экспертиза. Но тогда вполне логично прозвучал вопрос Глеба Павловского: «Не является ли тогда общественная экспертиза экспертизой малопрофессинальной, экспертизой второго сорта?» И кому тогда такая экспертиза нужна?
Мне кажется, и я выступал с этой позицией на конференции в Тольятти, что термин «общественная экспертиза» будет иметь сущностное наполнение, если отнести его к способу выявления позиции того или иного общественного сегмента или группы по какой-либо волнующей эту группу проблеме, т.е. понимать общественную экспертизу как процедурно оформленное общественное мнение определенной социальной группы. Например, важно провести общественную экспертизу по поводу строительства многоэтажного гаража в конкретном микрорайоне, либо по поводу проекта городского бюджета.. Процедурой могут быть, например общественные слушания. При этом отличием от обычного социологического опроса будет знакомство участников слушаний с различными точками зрения, подготовленными специалистами по заказу организаторов таких слушаний. Эти точки зрения и будут профессиональной экспертизой, а их неагажированность может быть обеспечена независимой позицией организаторов слушаний. Иначе говоря, специалисты по общественной экспертизе - это те, кто способен корректно организовать выявление того или иного сообщества по конкретному вопросу или проблеме, а вовсе не лидеры НКО, готовые давать оценки или делать суждения от имени тех или иных социальных групп.
В идеале, таким организатором могла бы быть коалиция неправительственных организаций города или района, однако создание таких коалиций или ассоциацией НКО, которые могли бы стать и заказчиками экспертизы, является весьма проблематичной в настоящее время, что ставит под сомнение и адекватный ответ на прозвучавший в ходе Тольятинского форума вызов со стороны либеральной части российского правительства (это уже тема второй части данного текста).
К сожалению, более распространенным среди участников Тольяттинской конференции, на мой взгляд, был взгляд на себя как на сообщество общественных экспертов, не углубляясь при этом в анализ того, что они под этим термином понимают. Такое красиво звучащее определение позволяло также не ставить вопроса о легитимности представления интересов структур российского гражданского общества. Вместо этого выдвигалась позиция «общественных экспертов», которым, собравшись вместе, легче договориться друг с другом. Однако, повторяю, эксперт – это всегда советник кого-то, кто заказывает экспертизу и принимает решение. Отказываясь же от сложной деятельности по развитию легитимных структур представления интересов гражданского сектора, «квазиобщественные эксперты» становятся реально в подчиненное положение к единственно (пока) легитимной структуре – органам государственной власти
2. Эксперт как модератор между наукой и властью.
Важным этапом на пути осмысления себя научным экспертным сообществом является статья известного социолога А.Ф.Филиппова «Участь эксперта» [2], в которой анализируются особенности ученого – эксперта в области общественных и политических проблем, привлекаемого в качестве эксперта именно властными структурами. Он также, по сути, приходит к определению эксперта, как специалиста, способного сузить возможный интервал разумных политических или иных решений. Однако в этой связи А.Ф.Филиппов делает акцент на различных функциях просто ученого и ученого-эксперта, в частности, необходимость для эксперта отсекать маловероятные возможности и в определенном смысле «огрублять» реальную картину мира. Это качество, необходимое для эксперта, отличает его от «чистого» ученого, который не должен идти на такое «огрубление». С другой стороны, советы такого «чистого ученого» будут малофункциональны для лица или структуры, уполномоченных на принятие решений.
Более того, некоторые ученые отвергают также саму целесообразность давать какие-либо советы власти. Такая позиция, например, высказывалась в ходе прошедшего в январе 2003 г. в Москве симпозиума «Куда пришла Россия? Итоги социетальной трансформации» Так, в ходе симпозиума прозвучало предложение о том, что настоящие ученые вообще не должны давать какие-либо рекомендации власти, так как власть все равно эти рекомендации извратит. Подобные слова я слышал и от наших профессоров на физфаке в начале 70-х годов, которые говорили думающим над политическими проблемами студентам: «Наука и политика – вещи несовместимые: хотите заниматься наукой – забудьте про политику».
Однако позже я понял, что такая позиция – это все же результат существования науки в условиях Советского Союза, а подлинные традиции российской науки – несколько иные. В этом плане было бы очень полезно обратиться к представлениям нашего великого соотечественника В.И.Вернадского о переходе биосферы в ноосферу: "Ноосфера - это такое состояние биосферы, при котором разумная деятельность человека становится решающим фактором ее, биосферы, развития".
Признание за наукой и научной мыслью ведущей роли в переходе биосферы в стадию ноосферы определяет и то особое внимание, которое должна привлекать к себе и сама наука. Начало рассмотрения науки как природного явления положено уже в работах В.Вернадского [3]. Анализ развития научной мысли и роли науки в эволюции биосферы привел его к положению об особой ответственности ученых за процесс ноосферогенеза. Можно сказать, что вся жизнь Вернадского была реализацией выводов, вытекающих из этого положения - он активно участвовал в земском движении, был одним из основателей партии конституционных демократов и бессменным членом ее ЦК, а летом 17 года был товарищем министра просвещения в правительстве Керенского.
Все же личности уровня Вернадского, который сочетал в себе и ученого, и эксперта и реального политика (в области науки и образования) рождаются не часто, поэтому в реальной практике одни больше действуют на ниве чистой науки, другие – на поле экспертизы, советов и прогнозов.
Поэтому так актуальной становится позиция экспертов, как посредников, модераторов между наукой и политикой. В этой связи важно включить в поле обсуждения и роль структур и институтов – посредников в достижении нашей страной состояния консолидированной демократии [4] Положительная роль структур- и экспертов-посредников была также в центре нашего анализа процесса распространения новых правовых инноваций на примере развития института Омбудсмана в регионах России Выяснилось, что при проведении семинаров в регионах России существенно более эффективными оказывались эксперты не из Западной, а из Восточной Европы или из стран Балтии, которые выполняли роль медиаторов между западноевропейским и российским опытом..
Мне также импонирует позиция А.Ф.Филиппова, что эксперты – это не только посредники между наукой и ЛПР, но и между обыденной практикой и опять-таки, лицом принимающим решения. ( В случае, например, проблемы – тратить деньги на очередной ремонт автомобиля или лучше купить новый – решение принимает владелец автомобиля, а в роли эксперта может выступить опытный автомеханик, которому вы доверяете.). Интересно было бы также проанализировать ситуацию взаимодействия двух экспертов, движущихся «навстречу друг другу». Такая ситуация происходит, например, когда опытный инженер-конструктор нового механизма советуется с опытным механиком опытного производства о технологичности предлагаемого решения.
Здесь уместно вспомнить тезис В.И.Вернадского о том, что наука – это только одна из форм познания реальности, наряду с искусством, религией, обыденной практикой…
Как я уже отмечал ранее, роль эксперта – роль функциональная, служебная, специалист становится экспертом, только тогда, когда его приглашают либо сделать экспертизу чего-либо, либо выступить со своей позицией на какое-либо публичной встрече и далее оценивать итоги дискуссии. Это зависимое положение не должно, впрочем мешать развитию корпоративной солидарности и корпоративной этике экспертного сообщества. И рассматривая эксперта-ученого в ряду Ученый – эксперт – политик (руководитель) мы можем говорить об особых видах профессиональной этики для каждой из этих групп. Особенности ученых – что они способны также рефлексировать и анализировать само понятие профессиональной этики.
В реальности, однако, эксперты не всегда сохраняют беспристрастность и объективность. В итоге получается картина, хорошо описанная А.Филипповым: «Итак, с одной стороны, - эксперты, жаждущие власти без ответственности и конфликтующие между собой в борьбе за властные позиции. С другой, - политики и чиновники, обнаруживающие (часто не без помощи конкурирующих экспертов), что их советники вовсе не являются ни источниками совершенной истины, ни представителями бесспорного авторитета. С одной стороны - эксперты, ставящие под сомнение компетентность политиков и чиновников, с другой - политики и чиновники, публично подрывающие репутацию экспертов не только критикой, но и бестактным публичным поощрением. Это - вывернутый наизнанку «кокон доверия» и симптом значительного разлада во всей организации социальной жизни». Выход из этой ситуации он видит в «выработке некоторого этоса публичной экспертизы, то есть о форме и формате публичного выступления ученого, предполагающего публичную убедительность своих текстов; чиновника, принужденного к почти научной аргументации; публициста, чья аудитория сужена до необыкновенно узкого и компетентного в деле аргументации круга. Кто бы ни был желательным адресатом этих статей, их значение состоит прежде всего в том, что они написаны друг для друга - не в персональном, но в функциональном смысле. Не будучи по большей части экспертными заключениями в точном смысле слова, они образуют некую среду - полупубличную, полунаучную.» [2].
На наш взгляд, кодекс экспертов должен быть ориентирован на налаживание коммуникации между разными полями, с их разными практиками и правилами игры. Причем (в этом - принципиальное изменение установки, неизбежное, коль скоро мы перестали видеть в эксперте исключительно ученого с его этосом) априорного права на истину нет ни у кого.
Особенности ученых – что они способны также рефлексировать и анализировать само понятие профессиональной этики. В этом направлении полезным может оказаться анализ опыта деятельности различных научных сообществ, которые образовались в конце перестройки и объединяли в себе ученых с близкими (или по крайней мере не сильно расходящимися) общественными и политическими позициями. Автору этих строк наиболее близок Санкт-Петербургский союз ученых, в создании которого он принимал непосредственное участие в 1989 г. Различные аспекты деятельность СПбСУ уже стали предметом анализа [5] в различных аспектах, в частности, подчеркивалась активная экспертная роль СПбСУ в вопросах формирования научной политики и реформы науки. В то же время в рамках Союза Ученых существовал и постоянно действующий семинар «Ученые и политика», в рамках которого выступали члены СПбСУ А.Собчак, А.Кудрин и многие другие активно действующие политики. С другой стороны, Петербургский союз ученых не последовал примеру родственного ему Московского союза ученых, который вначале полностью погрузился в обеспечение деятельности коллег-ученых, ушедших в политику (1989-1990 гг.), а затем и распался как организация.
***
Подводя итог вышесказанному, еще раз подчеркнем медиаторскую, посредническую позицию экспертов, как особой социальной группы. Обращаясь же к особому типу экспертов - экспертов в социальной области, мы видим, что наряду со способность предложить конкретные решения проблемы. или оценить риски каких то действий, не менее важной их способностью является способность к налаживанию коммуникативного диалога между различными социальными группами. Возможно, что сочетание этих качеств в одной личности встретится не так часто, тогда стоит говорить уже о различных типах экспертов.
Следующей проблемой является поиск оптимальных форм сотрудничества таких экспертов между собой, а также с учеными, принципиально не рассматривающими себя в роли каких-либо экспертов – Фабрики мысли, центры публичной политики и т.д. Наконец. принимая во внимание специфику Университетского научного сообщества – как должны отразиться специфика экспертной деятельности в образовательном процессе? Чему стоит учить в этом плане студентов и до какой степени их можно вовлекать в экспертную работу?
В заключение позвольте выразить надежду, что этот текст будет способствовать процессу осознания себя экспертного сообщества как в ходе дискуссий Третьего Университетского форума, так и за его пределами.
Литература
1. "Фабрики мысли" и центры публичной политики: международный и первый российский опыт. Сборник статей.. - СПб.: Норма, 2002. - 176 с.
3. Вернадский В.Н. Философские мысли натуралиста. - М.:Наука, 1988. См. об этом также: Сунгуров А.Ю. Концепция ноосферы: актуальность и перспективы развития. - В кн.: Проблемы ноосферы и экобудущего. Материалы междисциплинарных дискуссий. Выпуск 1. М., 1996 г. С. 48-65.
4. Сунгуров А.Ю. Организации-посредники в структуре гражданского общества. Некоторые проблемы политической модернизации России. .// Полис, 1999, 6, с. 34-48.
5. Боркин Л.Я., Винников А.Я. Санкт-Петербургский союз ученых и Санкт-Петербургский научный центр Российской академии наук: принципы дополнительности и взаимодействия // Петербургская академия наук в истории академий мира. Материалы Междунарлдной конференции. Том 3. СПб.: СПбНЦ РАН, 1999. С. 231–247; Григорьева Т.С., Костин Н.Н., Раскин Д.И. Санкт-Петербургский союз ученых и становление гражданского общества // Гражданское общество – в поисках пути. СПб.: Санкт-Петербургский гуманитарно-политологический центр «Стратегия», 1997. С. 112–126.